СОЗНАНИЕ
Спасибо нашим инвесторам из казино онлайн
СОЗНАНИЕ
. В эмпирической психологии под С. понимается такая связь одновременных и сменяющих друг друга во времени псих, процессов, к-рая ведет к познанию действительности и регулированию взаимоотношений личности с окружающим миром (о недостаточности этого определения см. ниже). Из всех псих, процессов данного момента С, сохраняя общую связь, отдает предпочтение, выделяет из других, исходя из предшествующего опыта и общей ситуации в окружающем, отдельные образы, к-рые входят в сознание особенно отчетливо и ясно и называются «фиксационной точкой сознания», или «центром сознания». Эти выделенные С. и стоящие в центре образы погружены в массу текущих возле них других образов, к-рые имеют меньшую интенсивность, менее ясно отделены друг от друга и называются «обертонами» сознания (James), а вся их совокупность представляет «поле зрения», «сферу сознания», располагающуюся в зонах все более уменьшающейся отчетливости, почему и говорят о «ступенях» сознания. Возникновение какого-либо образа в поле С. называется поднятием над «порогом» С, а его исчезновение—-падением ниже порога С. Состояние, сопровождающее выделение содержаний, к-рым отдается предпочтение, характеризуется своеобразным чувством напряженности и называется
^вниманием»
(см.), а сам процесс предпочтительного восприятия — аперцопцией. То, что остается в поле сознания, но не находится в его центре, называется перципированным сознанием обра – 8S – зованием. Собственно всякое содержание С. оказывает нек-рое влияние на внимание, но переход известного содержания в центр С. сопровождается чувством особого напряжения, почему и различают активную аперцепцию и пассивную перцепцию. Данное в определенный момент состояние сознания или вытекает непосредственно без перерыва из состояний, бывших в предшествующие моменты, или, будучи связано с новыми ощущениями, все же находится в том или ином отношении к бывшим налицо раньше. Отдельные псих, процессы все время уходят, опускаются за порог С, их место занимают новые, но их связь и общее единство все время сохраняются, почему в психологии и говорится «о непрерывном потоке сознания». Одни псих, процессы переживаются целиком как «мои», другие переживаются как мои лишь постольку, поскольку мое внимание направлено на них, а в остальном они переживаются как «данные мне извне». Они являются только предметом моего С. (Gegenstandsbewusst-sein). Напр., если мое внимание направлено на дерево, я его воспринимаю, представляю, я получаю удовольствие от его красоты, эти представления (образ предмета), переживания являются содержанием моего С, само же дерево является лишь «данным мне» предметом моего С. Предметом моего С. могут быть и самые мои псих, переживания, если я обращаю на них внимание. Все псих, процессы, протекающие в С., сопровождаются чувством удовольствия, неудовольствия, уверенности, сомнения и пр.; эти чувства вместе с прежним опытом и подготовляют направление внимания на те или иные элементы потока С. согласно руководящему положению установки или «детерминирующей тенденции», активности нашей личности ~ Сохранение единства потока С. во времени, активность, связанная с прежним опытом, при аперцепции, разница в переживании «моих» и «данных мне» состояний С.—все это ведет к образованию понятия о «я»—субъекте—как постоянной основе С. Выяснение сущности и происхождения «я», .его отношения к отдельным псих, процессам, интелскту, эмоциям, влечениям, поведению (объем «я»), отношения к окружающим предметам (объектам), к другим «я» и является основной проблемой в понимании С., проблемой, представляющей собой, по выражению Энгельса, «возвышеннейший вопрос всей философии, вопрос об отношении мышления к бытию.». Вокруг этой проблемы, проблемы отношения субъекта-объекта, все время ведется ожесточенная борьба, причем эта проблема в основном разрешается одними материалистически, другими идеалистически. Основными положениями, на которых строится понимание С. в советской психологии (см.
Психика),
являются положения теории диалектического материализма, развитые в работах Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. «Существование материи не зависит от ощущения. Материя есть первичное. Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 45). «Формы бытия мышление (resp. сознание) ни в коем случае не может творить и выводить из себя, но только из внешнего мира., прин
ципы оказываются не исходным пунктом, а конечным результатом исследования.» (Энгельс, Анти-Дюринг, в кн. Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 36). «Сознание с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди. Сознание (das Bewusstsein) никогда не может быть чем-либо иным, как сознанным бытием (das bewusste Sein), а бытие-людей есть реальный процесс их жизни» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 21 и 16). Возникновение «я»—субъекта—может быть понято только исторически. История земли говорит, что объект существовал гораздо раньше, чем появился субъект; то, что мы называем объектом, на определенном стадии развития не нуждается в субъекте и существует «сам в себе» при отсутствии познающего субъекта. Лишь на дальнейшем стадии бытие обогащается новым качеством—сознанием и «в себе бытие» материи переходит в «для себя бытие» самосознающего субъекта. Изолированно от материального мира не существует субъекта; «я», оторванное от объекта,—абстракция; действительную силу имеет только субъект-объект. С. как высший продукт, особое качество высокоорганизованной материи, предполагает длинный путь развития материи от простейших форм к сложнейшим, от низших форм к высшим. Животное эволюционировало, изменяя под влиянием природы, путем естественного отбора свои естественные органы. Последним этапом животной эволюции было разделение функции между рукой и ногой у обезьяны. «Развитие специфических функций руки,—писал Энгельс,—означает появление орудия, а орудие означает специфически-человеческую деятельность, преобразующее обратное воздействие человека на природу, производство.» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 487). Вначале было человеческое дело, человеческая практика, вытекающие из нее и для нее формы общения, речь; эта практика привела человека к тому, что он стал противопоставлять себя вне него находящимся вещам, сознавать возможность воздействия на них. Из этого противопоставления и возникло разграничение объектов и моего «я», разграничение отдельных явлений, распределение их сообразно значению для «моей» деятельности. «Мое отношение к моей среде и есть мое сознание»,—говорит Маркс. Т. о. действенное«я», организующее для себя окружающую среду, сознающее ее, явилось лишь как результат трудовой деятельности человека: «Лишь теперь, после того как мы уже рассмотрели четыре момента, четыре стороны первоначальных исторических отношений, мы находим, что человек обладает также и „сознанием». Но и им он также обладает не с самого начала в виде „чистого сознания»» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 20). «Сознание, конечно, есть прежде всего осознание ближайшей чувственной среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно—осознание природы, которая первоначально противостоит людям, как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила. это—чисто животное осознание природы (естественная религия). Здесь сразу видно, что эта естественная религия или это определенное отношение к природе обусловливается общественной формой, и обратно. с другой стороны, появляется сознание необходимости вступить в сношения с окружающими индивидами, начало сознания того, что человек вообще живет в обществе. Начало это носит столь же животный характер, как-и сама общественная жизнь на этой ступени; это—чисто стадное сознание, и человек отличается здесь от барана лишь тем, что сознание.
8«
наменяет ему инстинкт, или же, что его инстинкт осознан. Это баранье или племенное сознание получает свое дальнейшее развитие благодаря увеличению производительности, росту потребностей и лежащему в основе того и другого ; осту населения. Вместе с этим развивается и разделение труда. Разделение труда стано-рится действительным разделением лишь с того момента, когда появляется разделение материального и духовного труда. С этого момента сознание м ожет действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем сознание существующей практики, что оно может действительно представлять себе что-нибудь, не представляя себе чего-нибудь действительного,—с этого момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира и перейти к образованию „чистой» теории, теологии, философии, морали и т. д. Впрочем, совершенно безразлично, что предпримет само по себе сознание. „призраки», „связи»,,,высшее существо», „понятие», „сомнение» являются лишь идеалистическим, духовным выражением, мнимым представлением изол
ированного индивида, представлением о весьма эмпирических узах и границах, внутри которых движется способ производства жизни и связанная с ним форма общения» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 21— 22). «.люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с данной действительностью также свое мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет лшзнь, ажизнь определяет сознание» (там же, стр. 17). «Действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений.» (там же, стр. 27). Материалистическое понимание в отличие от идеалистического «.не объясняет практику из идеи, а объясняет идейные формации из материальной практики и в силу этого приходит к тому результату, что все формы и продукты сознания могут ■быть уничтожены не духовной критикой., а лишь практическим ниспровержением реальных общественных отношений; .что не критика, а революция—движущая сила истории» {там же, стр. 28). «Существование революционных мыслей в определенную эпоху предполагает уже существование революционного класса,.» (там же, стр. 37). «Та сумма производительных сил, капиталов и социальных форм общения, которую каждый индивид и каждое поколение застают как нечто данное, есть реальная основа того, что философы представляли себе в виде „субстанции» и в виде „сущности человека».» (там же, стр. 29). Так основоположники марксизма Маркс-Энгельс (см. гл. обр. «Немецкая идеология») излагают происхождение и эволюцию С. Каждая экономическая формация т. о. вырабатывает характерный для нее тин С. Реально существует лишь исторически определенное С. исторически, определенного человека. «Количественно иная деятельность создает и качественно иную форму субъекта, как форму трудовой деятельности». В классовом обществе независимо от его воли каждый человек является продуктом классового бытия, и его сознание определяется конкретно историческим бытием того класса, к к-рому он реально принадлежит. Маркс видел важнейший недостаток материалистических взглядов до Фейербаха в том, что материализм рассматривал «.действительность, чувственность. только в форме объек – та или созерцания, а не как чувственно-человеческую деятельность, практику; не субъективно» (Маркс о Фейербахе в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 589). С. человека родилось в его практике. и па протяжении всей истории оно сохраняет свою объективность и значимость лишь через тесную связь с породившей и постоянно его порождающей практикой. Основной корень идеализма всякого «пустого сознания» лежит в отрыве его от реальной исторической материальной деятельности людей. Ленин с неменьшей силой подчеркивает активную роль человеческого С. С, не ограничивается восприятием, мышлением, но и эмоции—«воспламеняющееся влечение» Маркса, трансформируемые С. в интерес,—являются одним из важнейших компонентов С. Если на низшем стадии разви-тия психики у животных эмоции являются субъективной стороной инстинктивного влечения, являются главной инстанцией, биологически приспособляющей животных к среде, то у человека эмоции, формируемые классовым бытием, дают С. новые возможности к использованию мышления на пользу практики. «Вез человеческих эмоций никогда не было и пе может быть человеческого искания истины» (Ленин). Это значит, что без страсти не может быть классовой борьбы, не может быть идеологии— «формы, в которой люди сознают социальные конфликты и в которой ведут борьбу» (Маркс). Но нельзя опираться только на стихийность, эмоциональность. Решающим для специфич. качественности человеческого С. является его целеполагающая, планирующая деятельность в трудовом процессе, образно рисуемая Марксом в его сравнении труда архитектора и строительной деятельности пчелы. «Чем больше стихийный подъем масс, чем шире становится движение, тем еще несравненно быстрее возрастает требование на массу сознательности и в теоретической, и в политической, и в организационной работе социал-демократии» (Ленин, Что делать?, Соч., т. IV, стр. 401). Марксизм т. о. подчеркивает активную роль человеческого С. в противовес созерцательности. Наконец необходимо сказать, что Сталину принадлежит величайшая заслуга дальнейшей разработки учения о С. Маркса-Энгельса-Ленина, разработка новой главы о социалистическом С. Каждая экономическая формация вырабатывает характерный для нее тип С, и вот что говорит Сталин о С. строителей социализма: «Только слепые не видят,’—говорит
Сталин,— что в психологии масс и в их отношении к труду произошел громадный перелом, в корне изменивший облик наших заводов и фабрик». «Самое замечательное в соревновании состоит в том, что оно производит коренной переворот во взглядах людей на труд, ибо оно превращает труд из зазорного и тяжелого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело с л а в ы, в дело доблести и геройст-в а» [Сталин, Политический отчет ЦК XVІ съезду ВКП(б), в кн. Вопросы ленинизма, 9-е изд., стр. 533 и 534] «.Реальность нашей программы—это живые люди, это мы с вами, наша воля к труду, наша готовность работать по-новому, наша решимость выполнить план» (Сталин, Новая обстановка—новые задачи хозяйственного строительства, там же, стр. 603). Такое значение придает изменению С. зодчий социалистического строительства. XVІI партконференция и XVІI съезд партии по докладу В. М. Молотова основной программой второй пятилетки ставят: «.преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества» [Резолюция XVІI конференции ВКП(б)]. Диалектике – материалистическому учению Маркса-Энгельса-Ленина о происхождении и сущности С. противостоят учения идеалистов (историч. справку о развитии философских взглядов в психологии вообще см.
Психология).
Основным их положением является положение о первичной данности духа, к-рый и создает мир. Вещи, по Беркли, суть «собрание идей», под к-рыми Беркли подразумевает качества, даваемые ощущениями. Esse чувственных пред-’ метов есть их percipi. «Не-я» «полагается» нашим «я», «я» и «не-я» всегда находятся вместе и не может быть никакой среды без некоторого «я», чьей средой эта среда является. Кант, к-рый занимает, по выражению Энгельса, среднюю колеблющуюся позицию между материализмом и идеализмом, признает существование предметов вне нас находящегося мира, но считает, что вещи в себе, мир «нуменов», не познаваемы (почему Энгельс и называет Канта и Юма «агностиками»), предметы внешнего мира лишь «аффицируют» (производят) явления («феномены») нашего С, но сами не раскрываются в них, и С. само по своим законам строит познаваемый нами мир явлений. Основой построения этого мира сознания являются «априорные идеи», которые не могут быть выведены из опыта, а познаются только путем созерцания (Anschauung) нашим внутренним чувством, resp. интуитивно. На основе этих априорных идей С. распределяет хаос чувственных явлений—«материал» С.—в известный порядок, дает форму явлениям С. Единство С. создается единством изначально данных априорных форм. Основными априорными формами, к-рые сами по себе лишены содержания, являются пространство и время, причем пространство—форма, в к-рой дается только порядок ощущениям «внешних» чувств, а время, будучи формой «внутреннего чувства», привходит во все содержания. Такими же априорными формами являются и определяющие законы мышления «категории»: количество, качество, причинность и т. п. Объекты нашего С.—это лишь совокупность чувственных качеств, распределенная в порядке априорных форм. Наше познание всегда остается в пределах форм С. Но из С. исходит только познание, всякое практическое действие проистекает из не познаваемой никакими формами С. универсальной способности-воли, к к-рой не относятся априорные формы (напр. причинность) С. Дуализм Канта в разделении теоретического и практического разума повел к построению особых философских систем, создававших отдельные мистические силы за пределами С: у Фихте в виде императива—воли, к-рый при-, водит к тому, что природа становится для человека материалом для выполнения предначертанного божьей волей долга, у Шопенгауэра— в виде руководящей миром «мировой воли», к-рая создает и представления и затем должна вернуться к своему общему бессознательному бытию, у Гартмана—в виде бессознательного, которое антилогично и управляется только настроением. С другой стороны, стремление преодолеть дуализм Канта, признающего реаль – ность «вещи в себе» и логические категории как основу С, повело к созданию систем идеалистического монизма, отрицающих независимое, не выводимое из идеи существование объективного мира и признающих С. единым творцом всего сущего. Философией абсолютного идеализма, выводящей весь мир из чистой абсолютной идеи, в своем диалектическом развитии создающей и вещи и сознание, является философия Геге
ля. Все явления жизни природы и развития сознания человечества—это моменты логического развития абсолютной идеи. Материальные вещи—не «объект» в общепринятом смысле этого слова, а абсолютная идея, выражающая себя в той или иной форме ради самоопределения и самопознания. Неверно, что мыслительные формы С. только средство для применения, неверно, что оно форма для содержания, а не само содерзкание. Гегель требует С., логики, в к-рой формы были бы полными живого, реального содержания, содержания бытия. Началом является нераскрытая, без содержания идея, понятие чистого бытия, к-рое, как лишенное всяких признаков и определений, нисколько не отличается от чистого ничто. Первое общее понятие не может быть удержано в своей косности, оно неудержимо диалектически переходиг в свое противоположное: бытие становится ничем, но поскольку оно мыслится, оно становится бытием (мыслимым). Истина т. о. остается не за тем и не за другим из двух противоположных терминов, а за тем, что обще им обоим, за понятием перехода, процесса, «становления», истина не в неподвижном бытии или ничто, а в процессе. Всякий предмет определяется сначала в своей общности, затем разделяется на множественность своих моментов и наконец через это саморазличение замыкается в себе как целое. Абсолютная идея должна пройти через свое «инобытие», через внешность или распадение своих моментов в природном материальном бытии; абсолютная идея по внутренней необходимости «отпускает от себя внешнюю природу», логика переходит в философию природы. Но затем, идя от единичного к сложному, природа и идея все более проникают друг в друга, и в сознании, разумном мышлении человеческого индивидуума абсолютная идея из своего вне-бытия, обогащенная всей полнотой приобретенных в космическом процессе реально-конкретных определений, возвращается в себя. Т. о. абсолютная идея последовательно в ряде моментов раскрывает свое вечное содержание конечному духу, С, а в нем—самому себе. Гегель не признавал субъекта и объекта за две отдельные вещи; по Гегелю, в истинном процессе бытия и мышления субстанция становится субъектом или духом, являясь единой. Отсюда характерное для гегельянства требование от идеи, чтобы она оправдывала свою истинность осуществлением в действительности. Истина знания определяется, по Гегелю, как тождество мышления и действительности и подлежит постоянной и полной проверке со стороны эмпирической правильности.—Разработанная Гегелем система диалектического развития была заимствована у Гегеля и Марксом-Энгельсом. Последние однако не просто переняли ее: по выражению Маркса, он поставил диалектику Гегеля с головы на ноги, т. к. диалектика Гегеля базировалась на развитии абсолютной идеи, а основоположники марксизма гениально синтезировали ее с философским материализмом, взяв у Гегеля идею о том, что вещи и их отражения в С. надлежит понимать не в их обособленности, не в неподвижном состоянии, не мертвыми, а в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, возникновении и исчезновении, во взаимном проникновении их противоположностей, как процесс творческий, созидательный, имеющий своим последствием образование новых качественных особенностей материи. Другой формой идеалистического монизма, лишенной идеи развития и исходящей из неподвижных форм логики кантианских логических категорий, является имманентная философия Шуппе. С точки зрения Шуппе объекты не существуют «сами в себе», они—продукт мышления. Представить себе сознаваемое (объект) без сознающего («я»), по Шуппе—нелепость. Неясное, заимствованное из пространственных отношений, применимое лишь для чувственной области представление о границах, отделяющих «внутренний» психический мир от «внешнего» мира предметов, является источником нашего ошибочного заключения, будто мышление—чисто субъективная деятельность, никогда не выходящая за границы «единичного мыслящего я». Мышление не относится к чувственным явлениям, оно есть отношение между сознаваемым и сознающим, между содержанием С. и субъектом. Сущность С. и заключается в этом специфическом отношении, члены к-рого не субординированы, а координированы друг другу: существовать значит находиться в обладании С. (in Bewusstsein haben). Реальный мир имманентен (лежит внутри) С. Мир един с познающим субъектом. Т. о. «я» в субъективном идеализме Шуппе расширяется до всеобъемлющих размеров, совершенно утрачивает форму личности и активности, к-рые переносятся в сферу содержания мирового С; субъе