МЫШЛЕНИЕ
Спасибо нашим инвесторам из казино онлайн
МЫШЛЕНИЕ
, в психологии—высшая и наиболее сложная форма интелектуальной деятельности, состоящая в рациональной переработке данных опыта, в процессах установления связей, вскрытия отношений и зависимостей и отличающаяся своеобразным составом, строением и способом функционирования. В ассоциативной психологии процессы мышления отождествлялись с процессами ассоциативного объединения ряда предметных или словесных образов и рассматривались как особый вид ассоциативн. течения представлений. Заслуга вюрцбургской школы (О. КШре, К. Buhler, N. Ach, Messer) заключается в том, что ею были подвергнуты систематическому экспериментальному исследованию процессы М. с целью установить их качественное своеобразие по сравнению с другими психологическими процессами и их несводимость к любым ассоциативным комбинациям наглядных образов. Эти исследования действительно показали ошибочность отождествления М. с ассоциативными процессами и самостоятельность этой формы интелектуальной деятельности. Первоначально это своеобразие М. было вскрыто со стороны феноменологического анализа с точки зрения непосредственного переживания процессов и актов М. Субъективно акт М. есть переживание sui generis, а не сложное составное образование, объединяющее в себе ряд образных элементов. В дальнейшем были вскрыты и некоторые отличительные черты М. не только со стороны переживания этих процессов, но и со стороны их функционирования. Так, эксперименты К. Бюлера показали, что мысли запоминаются иначе, чем образы, что они соединяются друг с другом, вызывая одна другую, сменяют друг друга, не подчиняясь законам, найденным для ассоциативного течения представлений. Законы течения, сцепления и репродукции мыслей были также подвергнуты экспериментальному анализу с этой основной точки зрения, причем и с этой стороны была экспериментально установлена несводимость М. к простой ассоциативной деятельности.—Значение этих ис – следований однако исчерпывается почти исключительно чисто негативными выводами, к-рые были из них сделаны. Позитивная характеристика процессов М., чрезвычайно бледно представленная в работах вюрцбург-ской школы, отражает на себе все методологические ошибки этого направления. Основная и главнзйшая из них заключается в том, – что при анализе процессов М. эти психологи опирались исключительно на самонаблюдение. Можно сказать без преувеличения, что здесь интроспекция была доведена до своей высшей формы, была использована в своих предельных возможностях. Но в этих же экспериментах она обнаружила сравнительно узкий круг своих возможностей и полную непригодность служить единственным и основным методом психологич. исследования, в частности—исследования М. В качестве одного из основных выводов этих исследований было установлено, что процессы М. в отличие от процессов представления ускользают от самовосприятия переживающего их субъекта, что самый акт М. не поддается самонаблюдению. Основываясь на недоступности процесса М. точному самонаблюдению и на отсутствии в этих процессах наглядных образов, психологи этого направления склонны были рассматривать М. как чисто духовный акт, совершенно не связанный с процессами чувственного опыта. Кюльпе формулировал основной итог, к к-рому привели эти исследования, в следующем виде: «Мы снова находимся на пути к идеям». Попытка вюрцбург-ской школы пробиться вперед от ассоци-ационизма, попытка доказать своеобразие мыслительных процессов и их несводимость к ассоциации в действительности оказалась путем назад—к идеям Платона. Естественно, что такое понимание М. было тесно связано с основной идеалистич. концепцией, лежавшей в основе этих исследований. «Мы не только скажем, — резюмирует Кюльпе итог этих исследований,—мыслю, значит существую, но также—мир существует так, как мы его устанавливаем и определяем». Эта концепция представляет собой полярную противоположность диалектически-материалистическому пониманию М., исходящему из признания того, что «не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (Маркс), что М. ЯЕЛяется отражением действительности, что наконец «мышление и сознание являются продуктами человеческого мозга» (Энгельс). В свете этого идеалистического понимания проблемы М. акты М. утрачивали всякую связь с более элементарными формами образного М. и рассматривались не только как не сводимые к процессам более элементарного порядка, но и как не связанные с ними вовсе. М. признавалось чистым первичным актом, столь же пер
вичным, как и ощущение. Этот сверхчувственный характер, актов М. для авторов теории связан с ненаглядно стью лсак. основной отличительной чертой процессов развитого абстрактного М. В отличие от основной догмы ассоциативной психологии, рассматривавшей все сложные процессы как комбинацию представлений, новый экспе – римент мог с легкостью установить, что состояния интенсивного мышления чрезвычайно бедны образными элементами, могут протекать без участия этих последних и что эти наглядные элементы играют несущественную роль в процессах М., не образуют их ядра. И напротив, состояния, богатые образными переживаниями, как сновидения и грезы, могут быть чрезвычайно бедны мыслью. Но и в решении проблемы безбб-разного М. сказались основные методологические пороки всех этих исследований в целом. Ограничиваясь исследованием высших, наиболее развитых и притом абстрактных форм М., эти психологи метафизически рассматривали М. не в аспекте развития и связей его с другими формами инте-лектуальной деятельности, а принимали найденные ими своеобразн. отличительные черты этих высших форм М. за нечто первичное, за чисто духовную сущность этого вида деятельности. Самонаблюдение, применяемое в качестве единственного метода исследования процессов М., неизбежно приводит к игнорированию сравнительно генетических исследований всей проблемы в целом, а следовательно и к ложным выводам. Правда, в этих экспериментах были установлены многие фнкц. особенности М., к-рые сохраняют свое фактическое значение и вне основной концепции, с помощью к-рой они были получены. Так, активный, действенный характер высших форм М., к-рый позволяет нам говорить не только о процессах, но и об актах М., и рассматривать мышление как деятельность, тесная связь этой деятельности с личностью и с ее самосознанием, своеобразная направленность всех процессов М. на решение определенных задач и фнкц. роль этих задач—все это получило свое оправдание и в более всесторонних и иначе ориентированных исследованиях. Однако эти дальнейшие исследования, подтвердившие чисто негативные выводы вюрцбург-ских экспериментов и нек-рые фнкц. и интроспективные особенности процессов М., как они были установлены в этих экспериментах, вместе с тем привели к коренному и полному отрицанию основных положительных выводов вюрцбургскойшколыи всей ее основной концепции в целом. Исследование М. в историческом аспекте—с точки зрения развития—показало не только своеобразие мышления по сравнению с другими, более элементарными процессами и его несводимость к ассоциациям, но и тесную генетическую связь, заключающуюся в том, что М. развивается и возникает на основе этих более элементарных процессов. В частности проблема образного и безобразного М. получила свое разрешение как проблема различных форм М., соответствующих двум разным генетическим ступеням в процессе развития. Образное М., непосредственно связанное в свою очередь с наглядным М. и практическим инте-лектом, что можно констатировать уже в поведении животных, является генетически более ранней и более примитивной формой М., к-рая начинает уступать место другим формам по мере развития речевого или словесного М. В последнее время Э. Енш (Е. R. Jaensch) экспериментально показал наличие этих ранних форм образного М. в онтогенезе и выделил в своих экспериментах над эйдетиками среди прочих форм конкретного, наглядного М. столь сложные процессы объединения и слияния образов, что они допускают сравнение с образованием понятий в отвлеченном М. и потому рассматриваются Иеншем как процессы наглядного образования понятий.—Однако образное М. не исчезает сразу с появлением сло-.весной формы М. Оно продолжает играть еще очень значительную роль в т. н. примитивном, или дологическом М., к-рое уже пользуется словом в качестве средства М. и благодаря постоянному столкновению с жизненной практикой несет в себе ряд зародышей настоящего логического М., но к-рое еще с функциональной, структурной и генетической сторон глубоко отличается от развитого логического М. в понятиях. Исследование мышления примитивного человека привело психологов к установлению особого типа примитивного М., к-рое в силу его генетической связи с логическим М. называют обычно вслед за Леви-Брюлем (Levy-Brtihl) дологическим. Аналогичные формы дологического М. были вскрыты исследователями и в процессах развития детского мышления. Если попытаться в общей схематической форме наметить основные ступени, через которые проходит в своем развитии речевое М., то можно констатировать т
ри основных, генетически связанных между собой формы речевого М. Первую форму можно назвать синкретическим М., имея в виду тот нерасчлененный, целостный и диффузный характер, к-рым отличаются процессы М. на этой ступени развития. На этой ступени М. господствующий тип связи есть связь впечатлений. То, что одновременно или последовательно было объединено в восприятии, то, что слилось в едином переживании или каким-нибудь другим образом связалось в области непосредственных впечатлений, образует единое синкретическое целое, единый нерасчлененный образ, лежащий в основе этого наиболее примитив-ного типа М. Связь впечатлений принимается за связь вещей, преобладание субъективных связей и недостаток объективных связей характеризуют этот этап в развитии мышления как его самые существенные отличительные черты. Имея в виду сравнение с логическим мышлением, П. П. Блонский называет синкретическое М. «бессвязной связностью мысли». Этот же тип М. многие авторы называют комплексным М. (Preuss, Storch), поскольку «нерезко переходящие друг в друга и сплавляющиеся в конгломераты комплексы образов занимают еще здесь место резко разграниченных и абстрактных понятий» (Kretschmer). Г. Вернер (Н. Werner) говорит о псих, амальгамах как об основных единствах, к-рыми оперирует этого рода М. Отличительной чертой этого М. является то, что в нем отсутствуют характерные черты: предметность, обособленность, законченность и расчлененность, короче говоря-— оформленность. Эти образы и их слияние эмоционально подобны. Вот почему они характеризуют гл. обр. аффективное М., к-рое еще не отделилось от эмоциональных реакций (Kruger, H. Volkelt, Шторх).—Однако было бы более правильным сохранить наименование комплексного М. для второго типа, для второй ступени в развитии М., обычно связанной уже с высоко развитой речью. В основе комплексного М. лежат объединение, обобщение и связь единичных предметов по какому-либо конкретному, образному, фактическому совпадению в отдельных признаках или сближению на основе конкретного переживания. Такие комплексы в примитивном М. занимают место наших понятий. Они представляют собой конкретные группы предметов и характеризуются отсутствием единообразия и иерархии в связях, объединяющих различные элементы в общий комплекс. Для такого рода комплексного М., к-рое возникает на основе своеобразного применения слова в качестве «фамильного имени», обозначающего конкретную совокупность комплексно объединенных между собой предметов, характерна та особенность примитивного М., к-рую Леви-Брюль называет законом пар-тиципации. Под этим именем он разумеет своеобразное отношение, устанавливаемое примитивным М. между явлениями или предметами, не имеющими между собой никакой понятной с логической точки зрения пространственной, временной или причинной связи и рассматриваемыми примитивным умом как частично идентичные между собой или как имеющие тесное взаимное влияние друг на друга. Более глубокий анализ показал, что фактической Основой такого рода партиципации, устанавливаемой в примитивном М., является не идентификация, как полагает Леви-Брюль, а частичное сближение различных предметов, принадлежащих к одному комплексу, своего рода фамильное родство, устанавливаемоз между предметами. Такого. рода связи, устанавливаемые комплексным М., возникают благодаря тому, что эта форма М. представляет действительность в другой системе связей, чем развитое логич. М. в понятиях. Во всяком случае не подлежит сомнению конкретный, образный характер примитивного М. Этот образный тип комплексных связей продолжает играть решающую роль и в словесном М. примитивного человека. Место понятий в этом М. заступают конкретные группы образов. М. первобытных людей пользуется по выражению Турнвальда (Turnwald) документальным, нерасчлененным впечатлением от явления. Они мыслят вполне конкретными образами в том виде, в каком их дает действительность (Турнвальд). Третью и высшую ступень в развитии словесного М. составляет М. в понятиях. Не вдаваясь здесь в рассмотрение проблемы понятия в целом, необходимо отметить только, что психологические эксперименты над образованием понятий приводят к отрицанию традиционного понимания психологической природы понятия, перенесенного в психологию из формальной логики. В формальной логике и вслед за ней в традиционной психологии понятие рассматривалось как продукт прогрессирующей абстракции Б. М. Э. т. XIX. 420» в результате которой М. восходит от частного к общему. Закон обратной пропорциональности объема и с
одержания понятия принимался долгое время за основной закон М. На самом деле эксперименты обнаружили, что и в сбласти наглядного образования понятий или вернее общих представлений, не связанных с речевым М., в действительности не имеют места такого рода отношения. В упомянутых уже экспериментах Иенша над образованием наглядных понятий у эйдетиков было установлено, что этот процесс никогда не идет путем отвлечения ряда общих признаков в группе сходных предметов, что понятие никогда не напоминает Галь-тоновскую коллективную фотографию. Иенш намечает две основных формы образования наглядных понятий: 1)композици ю, при к-рой от ряда конкретных предметов отбираются отдельные черты, объединяемые затем в новое «осмысленное» целое, построенное из этих элементов, и 2) ф л ю к с и ю, т. е. динамическое объединение отдельных элементов в единый ряд, отдельные члены которого, изменяясь, переходят текуче один в другой. В области же настоящих понятий мы и подавно не имеем никакого подтверждения того пути образования понятий, к-рый намечается формальной логикой. Понятие, как показывают эксперименты, вообще не является образом, предшествующим процессам М. Оно является не предпосылкой, но продуктом М. и отражает предмет во всем его многообразии, во всех его связях и отношениях, синтезированных в целостное единство. Понятие—в отличие от представления и созерцания—есть не непосредственное знание о предмете, а опосредствованное знание, возникающее как результат рациональной обработки представлений о предмете. Поэтому понятия по замечанию В. И. Ленина глубже, полнее и вернее отражают действительность, чем представления.—«Гегель вполне прав по существу против Канта. М., восходя от конкретного к абстрактному, не отходит, если оно правильное, от истины, а подходит к ней. Абстракция материи, закона, природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От живого созерцания к абстрактному М. и от него к практике—таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности» (В. Ленин). Для того чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить какое-нибудь определенное понятие с соответствующим ему в примитивном М. конкретным групповым представлением, или комплексом. Сравним напр. понятие числа с теми «нумерическими образами» (Numeralgebilde), к-рые согласно исследованию М. Вертгеймера (М. Werthei-mer) заступают место наших числовых понятий в примитивном М. Такой нумериче-ский образ, связанный с непосредственным восприятием количеств, отражает количественный признак известной совокупности предметов как один из многих качественных признаков, характеризующих данную группу. В смысле конкретности переживания и образности перед нами гораздо более непо – средственный, «жизненный» и близкий к действительности способ М. Как известно, он дает пользующемуся им человеку целый ряд ценных преимуществ в смысле непосредственной ориентировки в количествах. Примитивный человек на-глаз гораздо лучше, чем культурный, сравнивает, определяет и отождествляет совокупности предметов в количественном отношении. Но если сущность предмета раскрывается наиболее полно не в непосредственно данном переживании, а в. его связях, зависимостях и отношениях с остальной действительностью, то понятие числа и основанный на нем счет обладают неоценимыми преимуществами по сравнению с примитивными нумерическими образами и представляют высшую ступень в познании действительности. Понятие какого-нибудь. определенного числа (в отличие от его ну-мерического образа), включаясь в числовую систему, сразу отражает перед нами целый ряд таких своих особенностей и свойств, в к-рых раскрывается его сущность, которая никогда не может быть раскрыта с помощью нумерических образов, с помощью М. комплексного типа. Из нумерического образа, соответствующего напр. понятию 9, мы никогда не узнали бы, что это число представляет квадрат 3, что оно не делится на 2, наконец мы не могли бы из этого образа никогда вывести его место в системе остальных нумерических образов и всех его отношений к каждому другому члену этой системы. «Образование абстрактных понятий и операции с ними,—говорит В. И. Ленин,, уже включают в себе представление, убеждение,. сознание закономерности объективной связи мира. Уже самое простое обобщение, первое и простейшее образование понятии, суждений, заключений и т. д. означает познание человеком все более и более глубокой и объективной св